ЕСЛИ БЫ...
- Автор темы Дикарь
- Дата начала
Дикарь
Доисторический летописец
- Регистрация
- 22 Июн 2007
- Сообщения
- 2,295
- Репутация
- 857
Sklira
Спокойствие! Всё будет.
Кстати, как новоявленный модератор должен указать на то, что оставлять столь малосодержательные посты, как последний, не рекомендуется. Так что будь любезен дополнить его парой ругательств в адрес автора, который всё никак не закончит своё произведение (но ругательства должны быть строго в рамках приличий). :D
Спокойствие! Всё будет.
Кстати, как новоявленный модератор должен указать на то, что оставлять столь малосодержательные посты, как последний, не рекомендуется. Так что будь любезен дополнить его парой ругательств в адрес автора, который всё никак не закончит своё произведение (но ругательства должны быть строго в рамках приличий). :D
Дикарь
Доисторический летописец
- Регистрация
- 22 Июн 2007
- Сообщения
- 2,295
- Репутация
- 857
Druid
И то верно
Если бы... (окончание)
***
Когда Диего и Мильтен наконец-то появились в условленном месте, там уже всё было готово для встречи. Лестер, настелив на большом плоском камне широких листьев водяной лилии, нарезал крупными ломтями хлеб и овечий сыр. Горн же, удовлетворённо бормоча что-то, помешивал длинной деревянной ложкой варево в большом закопчённом котле. Над зажатой меж скал каменистой площадкой витал сытный дух варёного мяса.
- Кажется, мы вовремя! - воскликнул Диего, довольно встопорщив жёсткие чёрные усы. - Мильтен, доставай своё монастырское.
Молодой маг осторожно снял с плеча увесистый мешок, запустил в него руку и начал доставать одну за другой небольшие пузатые бутылки из настоящего стекла, в которых весело играла рубиновая жидкость.
- Откуда такое богатство? - поинтересовался Горн, с удовлетворённым видом облизав ложку.
- Пирокар прислал для Корристо и остальных с последним караваном, - ответил Мильтен. - Учитель и старшие маги вина почти не пьют, вот я и решил, что Торрезу с Рамиресом многовато на двоих будет.
- Мудрое решение, - напустив на себя смиренный вид, одобрил действия молодого мага Лестер. - Тем более, Торрез, наверное, ещё не вполне окреп после вашего последнего похода.
Всё четверо дружно расхохотались.
- Потише бы надо, - отсмеявшись раньше других, сказал Горн. - А то ещё кого из стражников принесёт нелёгкая. А сейчас, сами знаете, неспокойно в Минентале...
- Не волнуйся, - ответил Диего. - Со стороны гор никто не подберётся, Кавалорн предупредит если что. А у реки шныги прикормленные - такой шум поднимут, что возле водопада слышно будет.
- Всё равно, не стоит лишний раз нарываться на драку. Успеем ещё топорами помахать в ближайшее время, чует моё сердце, - свирепо ухмыльнулся темнокожий наёмник.
Друзья притихли и принялись рассаживаться вокруг камня, заменившего им стол. Из мешка Мильтена вслед за вином появились несколько крупных зелёных яблок, а Горн начал выуживать из котла большие куски дымящегося мяса.
- Кротокрыс? - поинтересовался Мильтен.
- Нет, малыш, это не кротокрыс... - понимающе прищурился Диего и вопросительно взглянул на Горна.
- Мракориса вчера вечером завалили с парнями, - пояснил тот. - Прямо к воротам вышел. Молодой совсем.
- Знатно, - крякнул Диего и протянул руку за ближайшим куском.
Четверо друзей приступили к трапезе, время от времени перебрасываясь короткими фразами. Уговорив таким образом провизию и вино, они стали грызть яблоки.
- Душевно сидим. Когда ещё теперь соберёмся... - вздохнул Диего.
- Да уж, - вторил ему Лестер. - Если так дело пойдёт, то не до посиделок скоро станет. Боюсь, на сей раз и наш лагерь в стороне не останется.
- Ну, основная свалка всё равно между нашими лагерями будет, - бодро отвечал Горн. - Кстати, Диего, ты о мастере Гомере узнал что-нибудь? Живой он там?
- Живой, в подвале сидит под замком. Бароны же не дураки - такими мастерами разбрасываться. Содержат его хорошо, но и сторожат на совесть, так что в ближайшие дни вытащить не получится, - сказал призрак.
- На чём он погорел-то? - спросил Горн.
- Ян заметил, что Гомер работы над насосом нарочно затягивает, - хмыкнул Диего. - То заставит уже состыкованные трубы разобрать и заново перекладывать, то годную шестерёнку из горного дуба забракует и велит новую делать, из орочьего дерева. Ну и заперли его. Насос доделали, воду уже начали качать из шахты... А тут как раз Гомез узнал про договор Ли с Дракией и Братством. Взбесился, приказал хватать всех из Нового лагеря, кто под руку подвернётся. Последний груз товаров велел полностью доставить ему, а охрану из наёмников, которые с караваном шли - вырезать. Правда, стражниками Флетчер в тот раз командовал, а он парень осторожный, не стал нарываться. Товары-то забрал, но наёмникам дал уйти без драки.
- Это я знаю. Ребята рассказывали, - покачал лобастой головой Горн.
- Войны теперь никак не избежать? Может, всё же… - с надеждой глядя на старших друзей, спросил Мильтен.
- Скорее всего, нет, - ответил за всех Лестер. - Разве что Корристо сумеет воздействовать на баронов, как делал уже не раз.
- Вряд ли, - вздохнул Мильтен. - После нашего возвращения из Горного прохода учитель поссорился с Гомезом. Он узнал, что бароны перехватывали его переписку с монастырём, и был зол, как демон. Ну, и наговорил лишнего.
- Жаль, - вздохнул Диего. - Раньше он его как-то мог угомонить. Хотя нет худа без добра. Маги Огня теперь начеку и не дадут себя застать врасплох, если баронам взбредёт в голову с ними поквитаться.
- Это да, - подтвердил Мильтен. - Я сегодня едва вырвался из–под бдительной опеки учителя. А на ночь Корристо и Дамарок ставят на окна и двери магическую защиту.
- Маги при всей их мудрости иной раз необыкновенно наивны, - вздохнул в ответ Диего. – А Гомез хитёр, и правила для него не писаны. Как бы он не выкинул какой-нибудь подлости.
- Не думаю, что он станет что-то предпринимать сейчас, - проведя ладонью по выбритой голове, возразил Лестер. – Он вряд ли решиться поссориться ещё и с магами, когда против него и так два лагеря и Дракия в придачу.
- Как знать… - покачал головой призрак.
Все четверо умолкли и задумались каждый о своём. Или, скорее, о том, что беспокоило теперь всех, живущих под магическим куполом.
- Эх, парни! Чего зря гадать! - хлопнул себя по коленке широкой коричневой пятернёй Горн. – Давайте лучше сообразим, как нам действовать при самом худшем исходе.
- Это при каком? Если победит Гомез? – уточнил Лестер. Его украшенное татуировками лицо оставалось непроницаемым, и было непонятно, тревожится он или иронизирует.
- Не думаю, что у него вообще есть шанс на победу, - ответил Горн. – Потреплют нас стражники здорово, как пить дать, но Нового лагеря им в любом случае не взять. И пусть меня заберёт Белиар, если это не так! К тому же, заглядывать так далеко в будущее нам и пытаться не стоит, мы не пророки. Худшим исходом в нынешнем положении я назвал полномасштабную войну между лагерями.
- Маги Огня в любом случае не станут вмешиваться, у них своя цель и своё служение, - вставил Мильтен.
- Из моих ребят тоже мало кто будет всерьёз подставлять башку за Гомеза. Наше дело следить, чтобы тропы между Старым лагерем, шахтой и Обменной площадью были спокойны, - прищурясь на клонящееся к вершинам гор солнце, проговорил Диего.
- В любом случае мы должны держаться вместе. И никто – ни Гомез, ни Ли, ни Ю-Берион со своим новым богом не должны разрушить наш союз, - подытожил Лестер. – Если опор будет меньше четырёх, равновесие может пошатнуться.
- Верно, - кивнул длинноусый призрак, поворачивая руку так, что аквамарин в его перстне ярко засветился, смешав свой природный сине-зелёный цвет с рыжими лучами предзакатного светила.
- Да, у Совета Четырёх, управляющего Кольцом Воды, есть заботы поважнее, чем бандитские разборки на огороженной Барьером каторге, - проворчал Горн.
***
Тщедушное тело, трепеща от страха, вжималось в узкую щель между стволом поваленного бурей дерева и замшелым боком огромного валуна. Человек старался успокоить шумное, со всхлипами, дыхание и унять дрожь, которые могли выдать его убежище. Он был уверен, что преследователи ищут его, обшаривая каждый куст, заглядывая за каждый ствол и переворачивая каждый камень. Даже стук собственного сердца казался ему таким же громким, как удары молота Хуно по наковальне в дни, когда лучший кузнец Внешнего круга Старого лагеря предавался труду с особенным рвением. Беглецу представлялось, что грубые руки вот-вот выволокут его из найденного в суматохе заполошного бегства убежища, и свершится что-то ужасное. Столь же ужасное, как то, свидетелем чего он стал во время своего отчаянного предприятия.
Сначала он проскользнул в ворота, открывшиеся перед потрёпанным отрядом стражников, возвращавшегося из окрестностей Болотного лагеря. Что там случилось, он так и не узнал, но выглядели баронские вояки уже не столь бравыми как два дня назад, когда они отправлялись в поход. Многие хромали или бережно прижимали замотанные окровавленными тряпками руки. Некоторых, не давая им упасть, поддерживали товарищи. А кое-кого вообще не хватало в поредевшем строю. Среди одетых в красное стражников выделялись две шатающиеся фигуры в набедренных повязках. Впрочем, они тоже были красны. Только краснота эта имела цвет не выкрашенной ткани и кожи, а сочащейся из многочисленных ран крови.
Он не понял, почему возвратившиеся с болот стражники входят именно в эти ворота, хотя другие располагались намного ближе к тропе, которая вела в лагерь сектантов. Да ему и в голову не пришло задумываться об этом. Нельзя было упустить случай выбраться наружу, и он решился.
Когда под яростную ругань беглец протиснулся сквозь колонну измученных воинов, вслед ему раздалось улюлюканье и удивлённые крики. Потом даже просвистели два болта. Однако он, петляя как шершень, который напился крови укуренного сектанта с болот, легко и незаметно для самого себя разминулся со смертоносными снарядами.
Перебежав мост через Шныжью, беглец к своему облегчению не увидел за ним стражников, обычно охранявших переправу. Позади зло шумела река, рассерженная тем, что её заставили ворочать установленное выше по течению скрипучее колесо. Впереди сумрачно шелестел темнолистыми ветвями лес, под пологом которого раздавались тревожащие голоса зверей и птиц. Тщедушная фигурка замерла, испуганно ссутулившись. Голова на тонкой шее отчаянно завертелась по сторонам. Взгляд расширенных от страха глаз зашарил по прибрежным утёсам и переплетению древесных ветвей. Но ничего опасного поблизости замечено не было, и беглец двинулся дальше, забирая вправо. Здесь тропа ныряла в пространство между двумя нагромождениями каменных глыб, наверху которых могла притаиться засада. Смотрел он всё время вверх и по сторонам, не обращая внимания на дорогу, по которой нечувствительно несли его ослабевшие от пережитого волнения ноги, и потому не заметил, как наступил на что-то мягкое и скользкое. Когда он, вздрогнув, опустил глаза, почти у самых его ног раздался стон, и беглец замер, не в силах закричать или сдвинуться с места. Распластанное на залитой красным тропе тело, в красных же доспехах, пыталось ползти, цепляясь скрюченными пальцами за каменистую почву. Ползти ему было трудно – мешало что-то длинное и розовое, тянувшееся из распоротого живота. То самое, на что наступил беглец.
Он созерцал это немыслимое даже для навидавшегося всякого обитателя колонии зрелище несколько бесконечно долгих мгновений. Мыслей в бедной голове не осталось совсем. Он просто не понимал, что видит перед собой. Но потом позади раздался звон клинков, яростные крики, падение чего-то массивного… В глазах потемнело, и, даже не оглянувшись, он со всех ног бросился вверх по тропе, легко перепрыгнув тело стражника, ещё не смирившегося со своей смертью. Беглецу казалось, что он слышит прямо за своей спиной дыхание тех, кто вот-вот нагонит его и сотворит с ним что-то немыслимо ужасное…
Лишь когда солнце стало клониться к закату, он понял, что никто его не ищет и, скорее всего, даже не пытался преследовать. Однако прошло ещё немало времени, прежде чем он решился поднять голову и оглядеться. Вокруг было спокойно.
Тощий человечек выбрался из-за толстого ствола поваленного дерева и стал пробираться к тропе, что уводила от реки в горы. Сквозь лохмотья одежды
одной рукой он прижимал к впалой груди свою ношу, которая была для него теперь ценнее всего на свете.
- Они думают, что Мад глупый, - неслышно бормотал он. – Они думают, что он ничего не понимает! Мад ещё всем им покажет, кто глупый, а кто нет. Они не знают…
И действительно, кто мог знать, что городской дурачок, побиравшийся на базарной площади Хориниса и подозрительно часто ошивавшийся возле овчарни Альвина, умеет читать руны древнего языка? Уж во всяком случае, не обитатели Миненталя, лишь немногие из которых мельком видели Мада до каторги. И мог ли думать добряк Ватрас, жалевший убогого, кормивший его и скуки ради учивший читать старинные письмена, во что это в итоге выльется? А дурачок, порой не понимавший простейших вещей, оказался очень способным в изучении умерших наречий. Он с первого раза запоминал причудливые завитки забытых рун, жадно разинув слюнявый рот, впитывал странно и нездешне звучащие слова и пытался повторять их вслед за своим седобородым, переполненным знаниями, но недостаточно дальновидным учителем. И так было до того дня, когда Пек, пришедший к Альвину за очередной порцией баранины для городской стражи, застал Мада в овчарне…
- Я им всем покажу! – продолжал бормотать под нос дурачок, бывший предметом издевательств и насмешек для очерствевших сердцем обитателей Старого лагеря. – Вы у меня ещё поплачете! Они думают, Мад глупый… А Мад скоро станет самым сильным и умным из всех!
Мад остановился, воровато огляделся по сторонам, бережно достал из-за пазухи каменную плитку и стал читать, бегло переводя непонятные для непосвящённых слова древнего языка на миртанский. Выщербленные временем письмена едва различались в наступивших сумерках, но он и так знал наизусть каждое слово.
- …А чтобы вызвать Повелителя, первым делом приди в полнолунную ночь на могилу безродного, умершего не менее трёх, но и не более пяти лун назад. Извлеки тело, каковое должно к тому сроку изрядно разложиться…
Справа, от устья заброшенной шахты, раздался звук, похожий на чей-то печальный, старательно подавленный вздох. Мад вздрогнул, торопливо спрятал драгоценную табличку под лохмотьями на груди и припустил дальше по тропе, всё менее различимой в сгущавшемся сумраке. Он взвизгнул от ужаса, когда сверху, с нависавшей над тропой скалы, свалился неведомо кем потревоженный камень. Едва не лишился чувств, когда в бледном свете выглянувшей из-за гор полной луны увидел возле ворот, что преграждали особенно узкую в этом месте тропу, несколько неподвижных тел в красных и серо-синих доспехах. Впрочем, решётка ворот оказалась поднята, и Мад, в отчаянном рывке преодолев последний отрезок пути, вылетел на песчаный берег маленького озера, по другую сторону которого была устроена деревянная площадка с подъёмником, носившая гордое имя Обменной площади. Здесь он остановился и огляделся по сторонам. Заметив слева продолговатую кучку камней, направился к ней на негнущихся ногах.
- Мад всех вас заставит себя бояться! Вы ещё пожалеете… - шептал он, опускаясь на колени перед могилой и отваливая в сторону первый камень.
Ошибиться он не мог – это та самая могила, о которой говорил Диего.
Мад отлично помнил тот вечер три с лишним луны назад, когда, по обыкновению заглянув в хижину призрака в надежде получить хлебную корку или не до конца обглоданную кость, застал хозяина сидящим за столом. Перед Диего стояла глиняная бутыль, из которой он то и дело подливал себе дурно пахнущий шнапс в кривобокую деревянную кружку. Сделав глоток, призрак морщился, заталкивал в рот стружку засохшего сыра и утирал тыльной стороной широкой обветренной ладони пьяную слезу.
- Так-то Мад, - грустно проговорил он, заметив дурачка. – Оскотинились мы тут все, в зверей превратились. Вот смотришь: с виду человек вроде. Руки, ноги, дар речи и даже взгляд как будто осмысленный. А приглядишься повнимательнее – ба! Да это же шныг! Или глорх. Или поганый падальщик. Уж кому что ближе…
Заинтересованный странными, ранее не слышанными речами Мад бочком придвинулся поближе. И, разинув рот, выслушал историю гибели безымянного новичка от рук Буллита и его дружков. Рассказывая, Диего то скверно ругался, то принимался размазывать стекавшую по усам слезу, между делом давясь отвратительным пойлом и ссохшимся сыром. Повторив свой рассказ в третий или четвёртый раз, он уронил голову на залитую шнапсом столешницу и неровно, со вздохами и невнятным бормотанием захрапел.
Наутро он уже ничего не помнил, но Мад не забыл ничего.
Вот верхний ряд камней торопливо отброшен в сторону. Сейчас должны были показаться останки, которым предстояло стать основным ингредиентом в адском рецепте, вычитанном Мадом в плитке, что подарил ему Диего. Сердце дурачка учащённо забилось. Он напрочь забыл об ужасе, пережитом им сегодня при виде мёртвых и умирающих. Ему нужно было это полуистлевшее тело. Он жаждал поскорее до него добраться.
Вот он отбросил ещё несколько камней и замер, тупо уставившись на то, что открылось его взгляду. А потом испустил долгий отчаянный вопль, испуганно заметавшийся между скалами.
Тела в могиле не было.
***
О том, что произошло в Минентале, когда рассеялся ночной мрак, и взошло Око Инноса, мне ничего не известно.
И то верно
Если бы... (окончание)
***
Когда Диего и Мильтен наконец-то появились в условленном месте, там уже всё было готово для встречи. Лестер, настелив на большом плоском камне широких листьев водяной лилии, нарезал крупными ломтями хлеб и овечий сыр. Горн же, удовлетворённо бормоча что-то, помешивал длинной деревянной ложкой варево в большом закопчённом котле. Над зажатой меж скал каменистой площадкой витал сытный дух варёного мяса.
- Кажется, мы вовремя! - воскликнул Диего, довольно встопорщив жёсткие чёрные усы. - Мильтен, доставай своё монастырское.
Молодой маг осторожно снял с плеча увесистый мешок, запустил в него руку и начал доставать одну за другой небольшие пузатые бутылки из настоящего стекла, в которых весело играла рубиновая жидкость.
- Откуда такое богатство? - поинтересовался Горн, с удовлетворённым видом облизав ложку.
- Пирокар прислал для Корристо и остальных с последним караваном, - ответил Мильтен. - Учитель и старшие маги вина почти не пьют, вот я и решил, что Торрезу с Рамиресом многовато на двоих будет.
- Мудрое решение, - напустив на себя смиренный вид, одобрил действия молодого мага Лестер. - Тем более, Торрез, наверное, ещё не вполне окреп после вашего последнего похода.
Всё четверо дружно расхохотались.
- Потише бы надо, - отсмеявшись раньше других, сказал Горн. - А то ещё кого из стражников принесёт нелёгкая. А сейчас, сами знаете, неспокойно в Минентале...
- Не волнуйся, - ответил Диего. - Со стороны гор никто не подберётся, Кавалорн предупредит если что. А у реки шныги прикормленные - такой шум поднимут, что возле водопада слышно будет.
- Всё равно, не стоит лишний раз нарываться на драку. Успеем ещё топорами помахать в ближайшее время, чует моё сердце, - свирепо ухмыльнулся темнокожий наёмник.
Друзья притихли и принялись рассаживаться вокруг камня, заменившего им стол. Из мешка Мильтена вслед за вином появились несколько крупных зелёных яблок, а Горн начал выуживать из котла большие куски дымящегося мяса.
- Кротокрыс? - поинтересовался Мильтен.
- Нет, малыш, это не кротокрыс... - понимающе прищурился Диего и вопросительно взглянул на Горна.
- Мракориса вчера вечером завалили с парнями, - пояснил тот. - Прямо к воротам вышел. Молодой совсем.
- Знатно, - крякнул Диего и протянул руку за ближайшим куском.
Четверо друзей приступили к трапезе, время от времени перебрасываясь короткими фразами. Уговорив таким образом провизию и вино, они стали грызть яблоки.
- Душевно сидим. Когда ещё теперь соберёмся... - вздохнул Диего.
- Да уж, - вторил ему Лестер. - Если так дело пойдёт, то не до посиделок скоро станет. Боюсь, на сей раз и наш лагерь в стороне не останется.
- Ну, основная свалка всё равно между нашими лагерями будет, - бодро отвечал Горн. - Кстати, Диего, ты о мастере Гомере узнал что-нибудь? Живой он там?
- Живой, в подвале сидит под замком. Бароны же не дураки - такими мастерами разбрасываться. Содержат его хорошо, но и сторожат на совесть, так что в ближайшие дни вытащить не получится, - сказал призрак.
- На чём он погорел-то? - спросил Горн.
- Ян заметил, что Гомер работы над насосом нарочно затягивает, - хмыкнул Диего. - То заставит уже состыкованные трубы разобрать и заново перекладывать, то годную шестерёнку из горного дуба забракует и велит новую делать, из орочьего дерева. Ну и заперли его. Насос доделали, воду уже начали качать из шахты... А тут как раз Гомез узнал про договор Ли с Дракией и Братством. Взбесился, приказал хватать всех из Нового лагеря, кто под руку подвернётся. Последний груз товаров велел полностью доставить ему, а охрану из наёмников, которые с караваном шли - вырезать. Правда, стражниками Флетчер в тот раз командовал, а он парень осторожный, не стал нарываться. Товары-то забрал, но наёмникам дал уйти без драки.
- Это я знаю. Ребята рассказывали, - покачал лобастой головой Горн.
- Войны теперь никак не избежать? Может, всё же… - с надеждой глядя на старших друзей, спросил Мильтен.
- Скорее всего, нет, - ответил за всех Лестер. - Разве что Корристо сумеет воздействовать на баронов, как делал уже не раз.
- Вряд ли, - вздохнул Мильтен. - После нашего возвращения из Горного прохода учитель поссорился с Гомезом. Он узнал, что бароны перехватывали его переписку с монастырём, и был зол, как демон. Ну, и наговорил лишнего.
- Жаль, - вздохнул Диего. - Раньше он его как-то мог угомонить. Хотя нет худа без добра. Маги Огня теперь начеку и не дадут себя застать врасплох, если баронам взбредёт в голову с ними поквитаться.
- Это да, - подтвердил Мильтен. - Я сегодня едва вырвался из–под бдительной опеки учителя. А на ночь Корристо и Дамарок ставят на окна и двери магическую защиту.
- Маги при всей их мудрости иной раз необыкновенно наивны, - вздохнул в ответ Диего. – А Гомез хитёр, и правила для него не писаны. Как бы он не выкинул какой-нибудь подлости.
- Не думаю, что он станет что-то предпринимать сейчас, - проведя ладонью по выбритой голове, возразил Лестер. – Он вряд ли решиться поссориться ещё и с магами, когда против него и так два лагеря и Дракия в придачу.
- Как знать… - покачал головой призрак.
Все четверо умолкли и задумались каждый о своём. Или, скорее, о том, что беспокоило теперь всех, живущих под магическим куполом.
- Эх, парни! Чего зря гадать! - хлопнул себя по коленке широкой коричневой пятернёй Горн. – Давайте лучше сообразим, как нам действовать при самом худшем исходе.
- Это при каком? Если победит Гомез? – уточнил Лестер. Его украшенное татуировками лицо оставалось непроницаемым, и было непонятно, тревожится он или иронизирует.
- Не думаю, что у него вообще есть шанс на победу, - ответил Горн. – Потреплют нас стражники здорово, как пить дать, но Нового лагеря им в любом случае не взять. И пусть меня заберёт Белиар, если это не так! К тому же, заглядывать так далеко в будущее нам и пытаться не стоит, мы не пророки. Худшим исходом в нынешнем положении я назвал полномасштабную войну между лагерями.
- Маги Огня в любом случае не станут вмешиваться, у них своя цель и своё служение, - вставил Мильтен.
- Из моих ребят тоже мало кто будет всерьёз подставлять башку за Гомеза. Наше дело следить, чтобы тропы между Старым лагерем, шахтой и Обменной площадью были спокойны, - прищурясь на клонящееся к вершинам гор солнце, проговорил Диего.
- В любом случае мы должны держаться вместе. И никто – ни Гомез, ни Ли, ни Ю-Берион со своим новым богом не должны разрушить наш союз, - подытожил Лестер. – Если опор будет меньше четырёх, равновесие может пошатнуться.
- Верно, - кивнул длинноусый призрак, поворачивая руку так, что аквамарин в его перстне ярко засветился, смешав свой природный сине-зелёный цвет с рыжими лучами предзакатного светила.
- Да, у Совета Четырёх, управляющего Кольцом Воды, есть заботы поважнее, чем бандитские разборки на огороженной Барьером каторге, - проворчал Горн.
***
Тщедушное тело, трепеща от страха, вжималось в узкую щель между стволом поваленного бурей дерева и замшелым боком огромного валуна. Человек старался успокоить шумное, со всхлипами, дыхание и унять дрожь, которые могли выдать его убежище. Он был уверен, что преследователи ищут его, обшаривая каждый куст, заглядывая за каждый ствол и переворачивая каждый камень. Даже стук собственного сердца казался ему таким же громким, как удары молота Хуно по наковальне в дни, когда лучший кузнец Внешнего круга Старого лагеря предавался труду с особенным рвением. Беглецу представлялось, что грубые руки вот-вот выволокут его из найденного в суматохе заполошного бегства убежища, и свершится что-то ужасное. Столь же ужасное, как то, свидетелем чего он стал во время своего отчаянного предприятия.
Сначала он проскользнул в ворота, открывшиеся перед потрёпанным отрядом стражников, возвращавшегося из окрестностей Болотного лагеря. Что там случилось, он так и не узнал, но выглядели баронские вояки уже не столь бравыми как два дня назад, когда они отправлялись в поход. Многие хромали или бережно прижимали замотанные окровавленными тряпками руки. Некоторых, не давая им упасть, поддерживали товарищи. А кое-кого вообще не хватало в поредевшем строю. Среди одетых в красное стражников выделялись две шатающиеся фигуры в набедренных повязках. Впрочем, они тоже были красны. Только краснота эта имела цвет не выкрашенной ткани и кожи, а сочащейся из многочисленных ран крови.
Он не понял, почему возвратившиеся с болот стражники входят именно в эти ворота, хотя другие располагались намного ближе к тропе, которая вела в лагерь сектантов. Да ему и в голову не пришло задумываться об этом. Нельзя было упустить случай выбраться наружу, и он решился.
Когда под яростную ругань беглец протиснулся сквозь колонну измученных воинов, вслед ему раздалось улюлюканье и удивлённые крики. Потом даже просвистели два болта. Однако он, петляя как шершень, который напился крови укуренного сектанта с болот, легко и незаметно для самого себя разминулся со смертоносными снарядами.
Перебежав мост через Шныжью, беглец к своему облегчению не увидел за ним стражников, обычно охранявших переправу. Позади зло шумела река, рассерженная тем, что её заставили ворочать установленное выше по течению скрипучее колесо. Впереди сумрачно шелестел темнолистыми ветвями лес, под пологом которого раздавались тревожащие голоса зверей и птиц. Тщедушная фигурка замерла, испуганно ссутулившись. Голова на тонкой шее отчаянно завертелась по сторонам. Взгляд расширенных от страха глаз зашарил по прибрежным утёсам и переплетению древесных ветвей. Но ничего опасного поблизости замечено не было, и беглец двинулся дальше, забирая вправо. Здесь тропа ныряла в пространство между двумя нагромождениями каменных глыб, наверху которых могла притаиться засада. Смотрел он всё время вверх и по сторонам, не обращая внимания на дорогу, по которой нечувствительно несли его ослабевшие от пережитого волнения ноги, и потому не заметил, как наступил на что-то мягкое и скользкое. Когда он, вздрогнув, опустил глаза, почти у самых его ног раздался стон, и беглец замер, не в силах закричать или сдвинуться с места. Распластанное на залитой красным тропе тело, в красных же доспехах, пыталось ползти, цепляясь скрюченными пальцами за каменистую почву. Ползти ему было трудно – мешало что-то длинное и розовое, тянувшееся из распоротого живота. То самое, на что наступил беглец.
Он созерцал это немыслимое даже для навидавшегося всякого обитателя колонии зрелище несколько бесконечно долгих мгновений. Мыслей в бедной голове не осталось совсем. Он просто не понимал, что видит перед собой. Но потом позади раздался звон клинков, яростные крики, падение чего-то массивного… В глазах потемнело, и, даже не оглянувшись, он со всех ног бросился вверх по тропе, легко перепрыгнув тело стражника, ещё не смирившегося со своей смертью. Беглецу казалось, что он слышит прямо за своей спиной дыхание тех, кто вот-вот нагонит его и сотворит с ним что-то немыслимо ужасное…
Лишь когда солнце стало клониться к закату, он понял, что никто его не ищет и, скорее всего, даже не пытался преследовать. Однако прошло ещё немало времени, прежде чем он решился поднять голову и оглядеться. Вокруг было спокойно.
Тощий человечек выбрался из-за толстого ствола поваленного дерева и стал пробираться к тропе, что уводила от реки в горы. Сквозь лохмотья одежды
одной рукой он прижимал к впалой груди свою ношу, которая была для него теперь ценнее всего на свете.
- Они думают, что Мад глупый, - неслышно бормотал он. – Они думают, что он ничего не понимает! Мад ещё всем им покажет, кто глупый, а кто нет. Они не знают…
И действительно, кто мог знать, что городской дурачок, побиравшийся на базарной площади Хориниса и подозрительно часто ошивавшийся возле овчарни Альвина, умеет читать руны древнего языка? Уж во всяком случае, не обитатели Миненталя, лишь немногие из которых мельком видели Мада до каторги. И мог ли думать добряк Ватрас, жалевший убогого, кормивший его и скуки ради учивший читать старинные письмена, во что это в итоге выльется? А дурачок, порой не понимавший простейших вещей, оказался очень способным в изучении умерших наречий. Он с первого раза запоминал причудливые завитки забытых рун, жадно разинув слюнявый рот, впитывал странно и нездешне звучащие слова и пытался повторять их вслед за своим седобородым, переполненным знаниями, но недостаточно дальновидным учителем. И так было до того дня, когда Пек, пришедший к Альвину за очередной порцией баранины для городской стражи, застал Мада в овчарне…
- Я им всем покажу! – продолжал бормотать под нос дурачок, бывший предметом издевательств и насмешек для очерствевших сердцем обитателей Старого лагеря. – Вы у меня ещё поплачете! Они думают, Мад глупый… А Мад скоро станет самым сильным и умным из всех!
Мад остановился, воровато огляделся по сторонам, бережно достал из-за пазухи каменную плитку и стал читать, бегло переводя непонятные для непосвящённых слова древнего языка на миртанский. Выщербленные временем письмена едва различались в наступивших сумерках, но он и так знал наизусть каждое слово.
- …А чтобы вызвать Повелителя, первым делом приди в полнолунную ночь на могилу безродного, умершего не менее трёх, но и не более пяти лун назад. Извлеки тело, каковое должно к тому сроку изрядно разложиться…
Справа, от устья заброшенной шахты, раздался звук, похожий на чей-то печальный, старательно подавленный вздох. Мад вздрогнул, торопливо спрятал драгоценную табличку под лохмотьями на груди и припустил дальше по тропе, всё менее различимой в сгущавшемся сумраке. Он взвизгнул от ужаса, когда сверху, с нависавшей над тропой скалы, свалился неведомо кем потревоженный камень. Едва не лишился чувств, когда в бледном свете выглянувшей из-за гор полной луны увидел возле ворот, что преграждали особенно узкую в этом месте тропу, несколько неподвижных тел в красных и серо-синих доспехах. Впрочем, решётка ворот оказалась поднята, и Мад, в отчаянном рывке преодолев последний отрезок пути, вылетел на песчаный берег маленького озера, по другую сторону которого была устроена деревянная площадка с подъёмником, носившая гордое имя Обменной площади. Здесь он остановился и огляделся по сторонам. Заметив слева продолговатую кучку камней, направился к ней на негнущихся ногах.
- Мад всех вас заставит себя бояться! Вы ещё пожалеете… - шептал он, опускаясь на колени перед могилой и отваливая в сторону первый камень.
Ошибиться он не мог – это та самая могила, о которой говорил Диего.
Мад отлично помнил тот вечер три с лишним луны назад, когда, по обыкновению заглянув в хижину призрака в надежде получить хлебную корку или не до конца обглоданную кость, застал хозяина сидящим за столом. Перед Диего стояла глиняная бутыль, из которой он то и дело подливал себе дурно пахнущий шнапс в кривобокую деревянную кружку. Сделав глоток, призрак морщился, заталкивал в рот стружку засохшего сыра и утирал тыльной стороной широкой обветренной ладони пьяную слезу.
- Так-то Мад, - грустно проговорил он, заметив дурачка. – Оскотинились мы тут все, в зверей превратились. Вот смотришь: с виду человек вроде. Руки, ноги, дар речи и даже взгляд как будто осмысленный. А приглядишься повнимательнее – ба! Да это же шныг! Или глорх. Или поганый падальщик. Уж кому что ближе…
Заинтересованный странными, ранее не слышанными речами Мад бочком придвинулся поближе. И, разинув рот, выслушал историю гибели безымянного новичка от рук Буллита и его дружков. Рассказывая, Диего то скверно ругался, то принимался размазывать стекавшую по усам слезу, между делом давясь отвратительным пойлом и ссохшимся сыром. Повторив свой рассказ в третий или четвёртый раз, он уронил голову на залитую шнапсом столешницу и неровно, со вздохами и невнятным бормотанием захрапел.
Наутро он уже ничего не помнил, но Мад не забыл ничего.
Вот верхний ряд камней торопливо отброшен в сторону. Сейчас должны были показаться останки, которым предстояло стать основным ингредиентом в адском рецепте, вычитанном Мадом в плитке, что подарил ему Диего. Сердце дурачка учащённо забилось. Он напрочь забыл об ужасе, пережитом им сегодня при виде мёртвых и умирающих. Ему нужно было это полуистлевшее тело. Он жаждал поскорее до него добраться.
Вот он отбросил ещё несколько камней и замер, тупо уставившись на то, что открылось его взгляду. А потом испустил долгий отчаянный вопль, испуганно заметавшийся между скалами.
Тела в могиле не было.
***
О том, что произошло в Минентале, когда рассеялся ночной мрак, и взошло Око Инноса, мне ничего не известно.
Дикарь
Доисторический летописец
- Регистрация
- 22 Июн 2007
- Сообщения
- 2,295
- Репутация
- 857
Sklira
Конечно. Со временем, может, ещё и блох половлю, их там немало. Но больших исправлений вроде бы не предвидится.
Для товарища или пакуй в ПДФ, или лучше ссылку дай на полную версию: http://zhurnal.lib.ru/d/dikarx/00028.shtml
Конечно. Со временем, может, ещё и блох половлю, их там немало. Но больших исправлений вроде бы не предвидится.
Для товарища или пакуй в ПДФ, или лучше ссылку дай на полную версию: http://zhurnal.lib.ru/d/dikarx/00028.shtml
Sklira
Ополченец
- Регистрация
- 3 Янв 2009
- Сообщения
- 52
- Репутация
- 0
Окей, так и сделаю.
Очень интересный поворот: братство четырех оказалось Кольцом Воды под Барьером. Очень даже логично. Фабула прямо :huh:
Но все ровно, я уверен, что ты поставил точку посреди предложения. Возможно даже обрывистое трое точие. Решил посягнуть на лавры Франца Кафки? :D
Очень интересный поворот: братство четырех оказалось Кольцом Воды под Барьером. Очень даже логично. Фабула прямо :huh:
Но все ровно, я уверен, что ты поставил точку посреди предложения. Возможно даже обрывистое трое точие. Решил посягнуть на лавры Франца Кафки? :D
Дикарь
Доисторический летописец
- Регистрация
- 22 Июн 2007
- Сообщения
- 2,295
- Репутация
- 857
Sklira нет-нет, куда мне до Кафки! :D
Просто, на самом деле, тянуть эту историю можно до бесконечности. Причём дальше она всё боьше будет превращаться в мыло.
А так повествование останавливается на переломном моменте, после которого может вернуться в общее русло оригинального сюжета игры, а может... Тут уже каждый волен от души пофантазировать (и даже написать свой вариант продолжения, буде возникнет такое желание).
Просто, на самом деле, тянуть эту историю можно до бесконечности. Причём дальше она всё боьше будет превращаться в мыло.
А так повествование останавливается на переломном моменте, после которого может вернуться в общее русло оригинального сюжета игры, а может... Тут уже каждый волен от души пофантазировать (и даже написать свой вариант продолжения, буде возникнет такое желание).
Sklira
Ополченец
- Регистрация
- 3 Янв 2009
- Сообщения
- 52
- Репутация
- 0
Ну черт возьми, само собой в мыло, само собой до бесконечности. Вообще - это второй или третий фентезийный текст, прочитанный мною в жизни (не жалую я этот жанр). Но такому фанфику можно простить любое мыло :D
Ладно, значит скажем: "Остановись мгновение, ты прекрасно!", - и стройным шагом пойдем паковать все в пдф.
Я так точно продолжать этого не буду, потому что пишу все на украинском языке (русский мой всегда хромал)... бу-га-га! Готика на украинском.
Мисливські навички
:D
Все, у меня истерика.
Ладно, значит скажем: "Остановись мгновение, ты прекрасно!", - и стройным шагом пойдем паковать все в пдф.
Я так точно продолжать этого не буду, потому что пишу все на украинском языке (русский мой всегда хромал)... бу-га-га! Готика на украинском.
Мисливські навички
:D
Все, у меня истерика.
