Совсем не готичная мясорубка. Нервным просьба не читать 
Про мозги.
— Скоро все будет по-другому, — сказал профессор Грей. — Я уже заметил первые симптомы революции, которая коренным образом изменит все — разрушит этот мир и, что самое неприятное, самих людей.
Он открыл новую бутылку портера и разлил по бокалам.
— Но мне никто не верит, — грустно заключил он. — Я даже подумывал: не попасть ли мне в клинику для душевнобольных — там я буду меньше видеть развал мира. Профессор осушил залпом свой бокал, скорчил горестную улыбку.
Здесь, в этой самой комнате, я уже двадцать пять лет занимаюсь парапсихологией, — трагически сказал он, блуждая глазами по небольшому, заставленному книжными шкафами кабинету. — И на до мною смеялись, меня унижали, когда я высказал свое мнение. Но теперь — ни слова!
— Ну-ну, Грей, — успокаивающе ответил Эл. — Мне ты никогда не рассказывал об этом, а я хотел бы знать причину твоего беспокойства.
— Беспокойства! Да будь мои нервы такие же, как у тебя, я бы давно был покойником!
— Но все же...
— Ты... действительно хочешь услышать мою теорию? — медленно выдавил из себя Грей. Эл с ужасом смотрел как во время этой фразы глаза профессора загорались безумием, зубы оскалились; не став слушать ответа Грей вскочил со стула, смахнул со стола пустые бутылки и огласил дом диким воем. Тот час же он резко рванулся вперед, схватил одной рукой своего приятеля за горло, прижал его к оконному стеклу, приподнял и зарычал снизу вверх:
— Обещай мне, что ты выслушаешь меня, поймешь меня и попытается что-нибудь предпринять против этого!
— Да, конечно, — ошарашено пробормотал Эл.
— Отлично, — спокойно сказал Грей и отпустил его. — Садись. Чего-нибудь покрепче выпьем.
Он поднял с пола бокалы и поставил их на стол. У меня на пределе нервы, — извиняющимся тоном сказал Грей, доставая коньяк.
— Я понимаю, — миролюбиво ответил Эл. — Все в порядке.
Они выпили и профессор, устроившись поудобнее и положив локти на стол, принялся рассказывать.
— Вы, конечно, знаете, Эл, старого писателя К... В те далекие времена, где он жил, люди считали его далеко не лучшим писателем — он писал слишком серо. Нынешние же поколения его боготворят: почти все его книги перестали быть фантастикой — мы не будем упоминать прошедший научно-технический прогресс, но все, что он описал в этих книгах — все изобретено и частично или полностью совпадает по описанию. Он был предсказатель. Он, хоть и несколько искаженно, описывал наше время. Но была у этого писателя еще одна, последняя книга. Смысл ее сводился к тому, что над Землей появился иной сверхразум, который решил помочь Земле развиться до его уровня. Вначале жители Земли научились почти всему, о чем ранее мечтали, — левитации, телепатии и так далее и все бы о'кей, но их цивилизация погибла. Города превратились в руины, никто там не жил. Осталась лишь планета, населенная "сверхлюдьми", среди которых началась первобытная борьба за выживание, чуть на более высоком уровне. А сверхразум, увидев свою неудачу, плюнул и ушел.
— Я знаю, ты меня считаешь сумасшедшим, — продолжал Грей. — Но приглядись к людям, посмотри на своих знакомых — они стали другими. Я чувствую Его влияние, но не знаю, откуда оно исходит, как Оно выглядит и как Его остановить. Но все мое существо, мое тело против Этого.
* * *
Около месяца Эл не виделся с профессором. Свое свободное время в основном он проводил среди друзей. Все это время он напряженно искал в людях доказательства слов Грея. "А мужик-то и впрямь чокнутый, — решил наконец он. — Но это и к лучшему".
Начало он пропустил. Несколько дней он был прикован к постели болезнью. Но вот однажды днем, вполне оправившись, он вышел на улицу и медленно побрел к центру города. И, с каждым шагом, все крепче и крепче вцеплялись в его душу ледяные когти страха. Ни одна машина не двигалась. Ни в одном магазине не шла торговля. Улицы безлюдствовали.
— Успокойся, — твердил Эл себе. — Все в порядке. Встретить бы кого-нибудь.
Наконец он увидел стоящего на перекрестке человека. Эл заспешил к нему. Человек стоял боком к нему и смотрел вдаль, повернув голову и скрывая лицо от Эла, но тот узнал его.
— Здравствуй, Артур, это же я, — радостно проговорил Эл. — У тебя есть сигареты?
— Держи, — ответил тот и протянул пачку. — Но я не Артур.
— Как же, — удивился Эл и обошел его вокруг. — Ты Артур.
— Я тебя не знаю, — отрезал тот и опять стал смотреть вдаль.
— Подожди, ты не можешь быть не тем, кого я знаю, — твердил совершенно сбитый с толку Эл.
— Кого ты знаешь? — раздраженно спросил тот.
— Ну, он выглядит как ты, одевается как ты, говорит как ты и даже бреется как ты, так же редко, — сказал Эл, намекая на недельную щетину, покрывающую щеки Артура.
— Он теперь не может бриться, — ответил Артур. — Точнее не хочет — он теперь женщина.
Как гром среди ясного неба оглушил Эла. Одно логичное объяснение он таки нашел, но тот Артур никогда не высказывал подобных странностей, и это объяснение накладывалось как-то косо.
— А где люди-то? — чуть не крича, спросил он.
— Как ты знаешь, для нас нет теперь расстояний, чего говорить — пошли гулять там, где всегда мечтали побывать, — ухмыльнулся Артур.
Эл обернулся и тяжелой поступью отправился обратно. Он зашел в свой дом и встал на колени перед зеркалом в прихожей.
Зеркало отразило его отсутствующее выражение лица и растрепанные волосы. Эл улыбнулся себе.
— А почему, собственно, я не родился женщиной? — спросил он, разглядывая себя. — Я же такой красивый, я же... — он скорчил свирепое лицо и со всего маху ударил лбом о зеркало. На голову посыпались осколки.
— Профессор, — вспомнил Эл. — Жив ли он еще? — он подполз к телефонной тумбочке, наклонил ее так, что телефон упал на пол, и, сняв трубку, набрал номер.
— Алло, Грей! Ты жив, да? Что происходит?
— Ты кто? — равнодушно вопрошал голос профессора.
— Ты че, проф, это же я, Эл! — воскликнул тот.
— Ах, да-да! — понимающе отозвалась трубка. — Ну что ж, сиди дома, я скоро буду у тебя.
— Надеюсь, что он объяснит мне все, — пробормотал Эл, засовывая телефон под стол.
На улице послышалось громкое кваканье. Эл вскочил и посмотрел в окно. По земле ползла странная, невиданная змея — толстая и короткая, как слизняк.
— Какая мерзость! — воскликнул Эл. Змея сжалась и прыгнула на что-то, что можно было принять за ком земли. Это оказалась большая слизистая устрица, сантиметров двадцать длиной и десять шириной. Они со змеей принялись драться. Устрица пыталась перекусить змею створками, но змея, после нескольких неудачных попыток, вонзила свой ядовитый зуб в нее, пробив одну из створок. Та дернулась, немного потрепыхалась и затихла, и змея начала пожирать ее. Но не заглатывать, как змеи, а как подобает другим хищникам: вырывая из тела куски.
— Посплю-ка я, — решил Эл и плюхнувшись на заправленную постель моментально заснул.
Его разбудил стук в дверь. Эл поднялся. Улица уже была объята тьмой. Он включил свет.
— Эй, открой! — крикнул снаружи Грей.
— Иду, иду! — ответил тот и подскочил к двери.
Когда он отворил двери, первым делом в глаза бросился любимый костюм профессора. Он держал перед собою как клетку с попугаем стеклянную банку с ручкой и внутри банки плавал человеческий мозг. От мозга отходили стебельки, соединяющие мозг с глазами, которые внимательно созерцали Эла.
— Что это значит? — спросил тот.
Профессор молча зашел в комнату и Эл увидел, что вместо головы у Грея торчит лишь обрубок шеи.
Эл задохнулся от ужаса и отошел на два шага назад, не в силах ничего предпринять. Грей же поднял вторую руку, в которой сжимал кирку и замахнувшись, рубанул ею по голове Эла...
Эл очнулся. На улице все еще было темно, а в прихожей все еще горел свет.
"Странно, — подумал Эл. — Наверное, у меня голова повредилась". Его чувства раздваивались: ему казалось, что он лежит на спине, на полу и что он в вертикальном положении стоит, окруженный жидкой средой. Он попытался закрыть глаза, но это у него не получилось и тогда он отключил зрение.
Он знал, что он стал одним из них еще когда был болен, но он не мог понять, почему здесь имела место физическая расправа. Наверное затем, чтобы вправить мозги в "нужное русло".
Эл попытался встать, и ненароком коснулся своей одежды. Внутри него все замерло. Это был костюм, в котором пришел обезглавленный Грей. "О нет!" — подумал Эл и поднес руки к голове... Точнее, к тому месту, где она должна была быть.
"Ах вы, ублюдки, украли у меня тело! — завыло нутро Эла. — Но я вам отомщу!"
Он снова включил зрение. По всей видимости, мозг и глаза находились в той самой банке, что принес Грей и стояли на полу. Он почувствовал свой мозг, в недавнем прошлом это был мозг профессора. Сгусток нервов пошевелился в жидкости и уставил глаза на обезглавленное тело. Увидев его, Эл от всей души посочувствовал всем тем, кого казнили путем, отсечения головы. "Возьми себя в руки! — успокаивающе сказал его разум. — Все равно — это ты!"
В его дверь кто-то вошел. Эл тут же вскочил, схватил банку с мозгом и выставил ее перед собой, словно освещая себе дорогу. Он подумал: вдруг это его тело пришло, но это был всего лишь Артур. В его внешности, со времени последней встречи, не произошло никаких перемен, за исключением деформированной головы, ужасных черных провалов в глазницах и залитой кровью рубашки. В одной руке он держал банку со своим мозгом, а в другой — изуродованную голову профессора.
— Ты чего это свою голову за порог выкинул? — спросил Артур. — Я-то тебя предупредить пришел, чтобы мозги вынул из черепа, но вижу, опоздал. Когда меня скрутило, под рукой оказался только нож, да и то — тупой как... Так мучительно, — он опустил воротник, показав изуродованную шею. — Да, нам не повезло: многие не отрезали себе голов — друг другу скальпы снимали — и башка у них лучше выглядит... Одень-ка голову на место. — Артур соединил срезы шеи и Эл почувствовал, как мышцы фронта среза вдвигаются друг в друга, пришивая тем самым голову к телу.
— Ох, я могу говорить! Невероятно! — проговорил он и закашлялся.
— Ты новичок, — успокаивающе сказал Артур. — Я сегодня на тебя посмотрел — ты был зеленый как огурец. И как ты умудрился затормозить в начале прогресса, не пойму. Но ничего, все еще впереди.
— А ты знаешь, — спросил Эл. — Каким образом мозги отдельно от тела живут?
— С помощью лучей, — ответил тот. — Ничего сложного. Ты скоро сам многое узнаешь. Ну ладно, пока!
— Подожди, — остановил его Эл. — А где причина всего этого прогресса? Где иной разум?
— Мы сами, — ответил Артур и вышел.
Эл выскочил за ним на улицу. Было темно. Инфракрасные рецепторы глаз подсказали ему: Артур парил над домами, и никого в округе больше не наблюдалось.
Эл вернулся в дом. Взял с полки темные очки, одел их, чтобы скрыть провалы глаз, посмотрел в разбитое зеркало и пошел на кухню. Там он открыл окно, оседлал веник и вылетел во двор.
"У меня тело Грея, а он ведь сам говорил, что его тело против этого. Может, поэтому я воспринимаю все это так одиозно. Надо посмотреть — смогу ли я как-нибудь изменить ход событий", — решил он.
Набирая высоту, Эл чуть не выронил банку с мозгами.
— Черт! — выругался он. — Люди стали слишком уязвимы.
Новая ступень, внезапный бешеный прыжок вверх. Я бы ничего не делал, думал Эл, ничего — только сидел бы радостный, как идиот, но я вижу множество вариантов гибели этого мира и страх гложет меня. Увидеть бы Грея... Настоящего. Хотелось бы услышать, что он думает об этом. Впрочем, я и сам вижу — города опустели, мозги повылазили — все потеряно... Для прошлого. Может быть, этот мир и не исчезнет, но я думаю, что если сбылась первая половина греевского предсказания, то, скорее всего, сбудется и вторая.
Он взлетел повыше — город стал виден как на ладони. Полная луна спокойно лила мягкий белый свет на землю и при этом свете Эл отрешенно рассматривал осиротевшие дома.
Наступило утро, а он все не сбавлял темпа и вскоре в лучах восходящего солнца он увидел двух ворон, летящих невдалеке. Эл сразу понял: они разумны, ведь до этого он не видел никаких животных, за исключением двух совершенно неизвестных ему тварей.
— Эй, вороны! — закричал он. Те пошли на снижение. Они сели где-то на небольшой поляне леса и стали поджидать Эла. Когда он подлетел к ним и приземлился рядом, одна из ворон тут же спросила:
— Ты что, псих?
— Я тебе покажу психа! — сердито ответил Эл. — Если ты ворона, то сиди и не выпендривайся.
— Да ты и кретин к тому же, — заключила она же. — Мы в этих телах сюда прилетели для удобства — мозги не нужно носить с собой, а ты-то, дурачок, чего на венике летаешь?
"А действительно, зачем?" — подумал Эл и, вытащив его у себя из-под ног, зашвырнул в кусты.
— Вороны, — невозмутимо спросил он. — Где все люди?
— Ох-ох-ох! — тяжело вздохнула вторая ворона. — Уже третий дурачок за время нашего путешествия. Мне надоело объяснять... Естественный отбор не выдержали, большая часть передохла. Что-то в них застопорило — и наизнанку вывернуло; ну, еще парочка стычек между людьми... тысяч пятнадцать, кажется, еще есть. Хотя чем черт не шутит.
— Неизбежный вопрос: где трупы? — вмешалась первая ворона. — Отвечаю: летят на кремацию к Солнцу. Ты нас испардонь, мы спешим. — и расправив крылья, она поднялась в воздух.
— Подождите, — взмолился Эл. — Где наш... главный?
— Лети за нами, покажем, — милостиво отозвалась вторая птица.
— Ага, — быстро произнес Эл и, подняв руки, попытался взлететь, но подпрыгнув, он тут же растянулся на траве. Ворона громко каркнула.
— Это мы так смеемся, — пояснила она. — Во-первых, ты забыл на земле свои мозги, а во-вторых, лети лучше на своем венике.
— Но глаза... они в банке, а я вижу отсюда! — он указал на свои глазницы.
— Так и должно быть, — одобряюще ответила ворона. — Человек развивается, а иначе — умирает. Полетели, мы действительно спешим.
* * *
Их взорам открылась грандиозная куча, состоящая из различных предметов обихода. На ее верхушке стояло миниатюрное подобие средневекового замка.
— Это что за сумасшедший такое сделал? — спросил Эл.
— Тебе не нравится? — переспросила первая ворона.
— А ведь сюда мы тебя и ведем, — добавила вторая.
— Вы хотите сказать, что он живет здесь?
— Вот именно. Давай, — последовал ответ, и обе вороны полетели прочь, набирая скорость не свойственную птицам.
Эл направил веник к входу в замок и, влетев в распахнутые ворота, сел на каменный пол. Его взору открылся низкий, сырой коридор, освещенный горящими факелами, крепящимися на стенах, Эл явственно слышал завывание ветра в коридоре. Далее коридор раздваивался; из левого ответвления вышел закованный в доспехи средневековый рыцарь, громыхая так, как будто доспехи были внутри пусты (скорее всего, так оно и было).
— Кто? — грозно прогудело в доспехах.
— Я к правителю, — робко ответил Эл.
— За мною, — небрежно бросил рыцарь и, обернувшись, пошел по коридору. Он повернул направо и очень скоро привел Эла в ярко освещенную электрическим светом комнату. Она была обставлена как кухня: выложенные кафелем стены, холодильник в углу, газовая плита рядом, мойка и стеллажи. Посреди стоял стол, за ним сидел толстый пожилой мужчина и ел пиццу. Увидев Эла, он отодвинул от себя блюдо.
— Чем могу служить? — осведомился он.
— Вы и есть правитель? — спросил Эл.
— Да, но я, скорее пастух стада тупорылых овец. Люди перестали быть людьми, они больше не живут — они существуют.
— Неужели? — удивился Эл.
— Я говорю правду, — он сделал знак доспехам и те, громыхая, вышли в коридор.
— Если не возражаете, — сказал Эл. — У меня к вам множество вопросов.
— Я заметил, вы остались человеком, насколько это возможно, и нам нужно объединиться. Вместе с другими, такими как мы. Задавайте свои вопросы.
— Кто или что вызвало все это?
— А вот на счет этого не надо, — сказал тот вставая. — На это я отвечать не буду, — он взял со стола банку со своими мозгами. — Я сейчас вернусь. Меня зовут Рэй. Доставайте пока водку из холодильника.
Когда тот вышел, Эл механически подошел к холодильнику и открыл его. Он был заполнен всякой всячиной, а на верхней полке стояли в ряд банки с мозгами. Одни из них были его. Они смотрели на него крепящимися к ним глазами довольно-таки, как показалось Элу, враждебно. Он поставил греевские мозги на пол и достал свои.
— Хо! — глухо воскликнул вернувшийся Рэй. — Поставь на место. Где это видано, чтобы кто-то, кроме меня, обладал родными мозгами!
Следующие свои действия Эл не контролировал. Он подскочил к Рэю и молниеносным движением ноги выбил банку из его рук и, когда она упала на пол и разбилась, притоптал забившийся в судорогах комок нервов. Рэй упал как подкошенный и больше не шевелился.
Эл присел на корточки, обнял банку с родными мозгами, как безумный повторял "Мои... мои... мои...", злорадно смеялся и целовал запотевшее стекло. Быстрый топот железных ног по полу заставил его обернутся. Доспехи уже стояли у холодильника, как раз там, где Эл оставил греевский мозг. Они встали на колени перед этим мозгом и зло произнесли:
— Ты меня убил! — затем железная рука тяжело опустилась на хрупкую банку.
Про мозги.
— Скоро все будет по-другому, — сказал профессор Грей. — Я уже заметил первые симптомы революции, которая коренным образом изменит все — разрушит этот мир и, что самое неприятное, самих людей.
Он открыл новую бутылку портера и разлил по бокалам.
— Но мне никто не верит, — грустно заключил он. — Я даже подумывал: не попасть ли мне в клинику для душевнобольных — там я буду меньше видеть развал мира. Профессор осушил залпом свой бокал, скорчил горестную улыбку.
Здесь, в этой самой комнате, я уже двадцать пять лет занимаюсь парапсихологией, — трагически сказал он, блуждая глазами по небольшому, заставленному книжными шкафами кабинету. — И на до мною смеялись, меня унижали, когда я высказал свое мнение. Но теперь — ни слова!
— Ну-ну, Грей, — успокаивающе ответил Эл. — Мне ты никогда не рассказывал об этом, а я хотел бы знать причину твоего беспокойства.
— Беспокойства! Да будь мои нервы такие же, как у тебя, я бы давно был покойником!
— Но все же...
— Ты... действительно хочешь услышать мою теорию? — медленно выдавил из себя Грей. Эл с ужасом смотрел как во время этой фразы глаза профессора загорались безумием, зубы оскалились; не став слушать ответа Грей вскочил со стула, смахнул со стола пустые бутылки и огласил дом диким воем. Тот час же он резко рванулся вперед, схватил одной рукой своего приятеля за горло, прижал его к оконному стеклу, приподнял и зарычал снизу вверх:
— Обещай мне, что ты выслушаешь меня, поймешь меня и попытается что-нибудь предпринять против этого!
— Да, конечно, — ошарашено пробормотал Эл.
— Отлично, — спокойно сказал Грей и отпустил его. — Садись. Чего-нибудь покрепче выпьем.
Он поднял с пола бокалы и поставил их на стол. У меня на пределе нервы, — извиняющимся тоном сказал Грей, доставая коньяк.
— Я понимаю, — миролюбиво ответил Эл. — Все в порядке.
Они выпили и профессор, устроившись поудобнее и положив локти на стол, принялся рассказывать.
— Вы, конечно, знаете, Эл, старого писателя К... В те далекие времена, где он жил, люди считали его далеко не лучшим писателем — он писал слишком серо. Нынешние же поколения его боготворят: почти все его книги перестали быть фантастикой — мы не будем упоминать прошедший научно-технический прогресс, но все, что он описал в этих книгах — все изобретено и частично или полностью совпадает по описанию. Он был предсказатель. Он, хоть и несколько искаженно, описывал наше время. Но была у этого писателя еще одна, последняя книга. Смысл ее сводился к тому, что над Землей появился иной сверхразум, который решил помочь Земле развиться до его уровня. Вначале жители Земли научились почти всему, о чем ранее мечтали, — левитации, телепатии и так далее и все бы о'кей, но их цивилизация погибла. Города превратились в руины, никто там не жил. Осталась лишь планета, населенная "сверхлюдьми", среди которых началась первобытная борьба за выживание, чуть на более высоком уровне. А сверхразум, увидев свою неудачу, плюнул и ушел.
— Я знаю, ты меня считаешь сумасшедшим, — продолжал Грей. — Но приглядись к людям, посмотри на своих знакомых — они стали другими. Я чувствую Его влияние, но не знаю, откуда оно исходит, как Оно выглядит и как Его остановить. Но все мое существо, мое тело против Этого.
* * *
Около месяца Эл не виделся с профессором. Свое свободное время в основном он проводил среди друзей. Все это время он напряженно искал в людях доказательства слов Грея. "А мужик-то и впрямь чокнутый, — решил наконец он. — Но это и к лучшему".
Начало он пропустил. Несколько дней он был прикован к постели болезнью. Но вот однажды днем, вполне оправившись, он вышел на улицу и медленно побрел к центру города. И, с каждым шагом, все крепче и крепче вцеплялись в его душу ледяные когти страха. Ни одна машина не двигалась. Ни в одном магазине не шла торговля. Улицы безлюдствовали.
— Успокойся, — твердил Эл себе. — Все в порядке. Встретить бы кого-нибудь.
Наконец он увидел стоящего на перекрестке человека. Эл заспешил к нему. Человек стоял боком к нему и смотрел вдаль, повернув голову и скрывая лицо от Эла, но тот узнал его.
— Здравствуй, Артур, это же я, — радостно проговорил Эл. — У тебя есть сигареты?
— Держи, — ответил тот и протянул пачку. — Но я не Артур.
— Как же, — удивился Эл и обошел его вокруг. — Ты Артур.
— Я тебя не знаю, — отрезал тот и опять стал смотреть вдаль.
— Подожди, ты не можешь быть не тем, кого я знаю, — твердил совершенно сбитый с толку Эл.
— Кого ты знаешь? — раздраженно спросил тот.
— Ну, он выглядит как ты, одевается как ты, говорит как ты и даже бреется как ты, так же редко, — сказал Эл, намекая на недельную щетину, покрывающую щеки Артура.
— Он теперь не может бриться, — ответил Артур. — Точнее не хочет — он теперь женщина.
Как гром среди ясного неба оглушил Эла. Одно логичное объяснение он таки нашел, но тот Артур никогда не высказывал подобных странностей, и это объяснение накладывалось как-то косо.
— А где люди-то? — чуть не крича, спросил он.
— Как ты знаешь, для нас нет теперь расстояний, чего говорить — пошли гулять там, где всегда мечтали побывать, — ухмыльнулся Артур.
Эл обернулся и тяжелой поступью отправился обратно. Он зашел в свой дом и встал на колени перед зеркалом в прихожей.
Зеркало отразило его отсутствующее выражение лица и растрепанные волосы. Эл улыбнулся себе.
— А почему, собственно, я не родился женщиной? — спросил он, разглядывая себя. — Я же такой красивый, я же... — он скорчил свирепое лицо и со всего маху ударил лбом о зеркало. На голову посыпались осколки.
— Профессор, — вспомнил Эл. — Жив ли он еще? — он подполз к телефонной тумбочке, наклонил ее так, что телефон упал на пол, и, сняв трубку, набрал номер.
— Алло, Грей! Ты жив, да? Что происходит?
— Ты кто? — равнодушно вопрошал голос профессора.
— Ты че, проф, это же я, Эл! — воскликнул тот.
— Ах, да-да! — понимающе отозвалась трубка. — Ну что ж, сиди дома, я скоро буду у тебя.
— Надеюсь, что он объяснит мне все, — пробормотал Эл, засовывая телефон под стол.
На улице послышалось громкое кваканье. Эл вскочил и посмотрел в окно. По земле ползла странная, невиданная змея — толстая и короткая, как слизняк.
— Какая мерзость! — воскликнул Эл. Змея сжалась и прыгнула на что-то, что можно было принять за ком земли. Это оказалась большая слизистая устрица, сантиметров двадцать длиной и десять шириной. Они со змеей принялись драться. Устрица пыталась перекусить змею створками, но змея, после нескольких неудачных попыток, вонзила свой ядовитый зуб в нее, пробив одну из створок. Та дернулась, немного потрепыхалась и затихла, и змея начала пожирать ее. Но не заглатывать, как змеи, а как подобает другим хищникам: вырывая из тела куски.
— Посплю-ка я, — решил Эл и плюхнувшись на заправленную постель моментально заснул.
Его разбудил стук в дверь. Эл поднялся. Улица уже была объята тьмой. Он включил свет.
— Эй, открой! — крикнул снаружи Грей.
— Иду, иду! — ответил тот и подскочил к двери.
Когда он отворил двери, первым делом в глаза бросился любимый костюм профессора. Он держал перед собою как клетку с попугаем стеклянную банку с ручкой и внутри банки плавал человеческий мозг. От мозга отходили стебельки, соединяющие мозг с глазами, которые внимательно созерцали Эла.
— Что это значит? — спросил тот.
Профессор молча зашел в комнату и Эл увидел, что вместо головы у Грея торчит лишь обрубок шеи.
Эл задохнулся от ужаса и отошел на два шага назад, не в силах ничего предпринять. Грей же поднял вторую руку, в которой сжимал кирку и замахнувшись, рубанул ею по голове Эла...
Эл очнулся. На улице все еще было темно, а в прихожей все еще горел свет.
"Странно, — подумал Эл. — Наверное, у меня голова повредилась". Его чувства раздваивались: ему казалось, что он лежит на спине, на полу и что он в вертикальном положении стоит, окруженный жидкой средой. Он попытался закрыть глаза, но это у него не получилось и тогда он отключил зрение.
Он знал, что он стал одним из них еще когда был болен, но он не мог понять, почему здесь имела место физическая расправа. Наверное затем, чтобы вправить мозги в "нужное русло".
Эл попытался встать, и ненароком коснулся своей одежды. Внутри него все замерло. Это был костюм, в котором пришел обезглавленный Грей. "О нет!" — подумал Эл и поднес руки к голове... Точнее, к тому месту, где она должна была быть.
"Ах вы, ублюдки, украли у меня тело! — завыло нутро Эла. — Но я вам отомщу!"
Он снова включил зрение. По всей видимости, мозг и глаза находились в той самой банке, что принес Грей и стояли на полу. Он почувствовал свой мозг, в недавнем прошлом это был мозг профессора. Сгусток нервов пошевелился в жидкости и уставил глаза на обезглавленное тело. Увидев его, Эл от всей души посочувствовал всем тем, кого казнили путем, отсечения головы. "Возьми себя в руки! — успокаивающе сказал его разум. — Все равно — это ты!"
В его дверь кто-то вошел. Эл тут же вскочил, схватил банку с мозгом и выставил ее перед собой, словно освещая себе дорогу. Он подумал: вдруг это его тело пришло, но это был всего лишь Артур. В его внешности, со времени последней встречи, не произошло никаких перемен, за исключением деформированной головы, ужасных черных провалов в глазницах и залитой кровью рубашки. В одной руке он держал банку со своим мозгом, а в другой — изуродованную голову профессора.
— Ты чего это свою голову за порог выкинул? — спросил Артур. — Я-то тебя предупредить пришел, чтобы мозги вынул из черепа, но вижу, опоздал. Когда меня скрутило, под рукой оказался только нож, да и то — тупой как... Так мучительно, — он опустил воротник, показав изуродованную шею. — Да, нам не повезло: многие не отрезали себе голов — друг другу скальпы снимали — и башка у них лучше выглядит... Одень-ка голову на место. — Артур соединил срезы шеи и Эл почувствовал, как мышцы фронта среза вдвигаются друг в друга, пришивая тем самым голову к телу.
— Ох, я могу говорить! Невероятно! — проговорил он и закашлялся.
— Ты новичок, — успокаивающе сказал Артур. — Я сегодня на тебя посмотрел — ты был зеленый как огурец. И как ты умудрился затормозить в начале прогресса, не пойму. Но ничего, все еще впереди.
— А ты знаешь, — спросил Эл. — Каким образом мозги отдельно от тела живут?
— С помощью лучей, — ответил тот. — Ничего сложного. Ты скоро сам многое узнаешь. Ну ладно, пока!
— Подожди, — остановил его Эл. — А где причина всего этого прогресса? Где иной разум?
— Мы сами, — ответил Артур и вышел.
Эл выскочил за ним на улицу. Было темно. Инфракрасные рецепторы глаз подсказали ему: Артур парил над домами, и никого в округе больше не наблюдалось.
Эл вернулся в дом. Взял с полки темные очки, одел их, чтобы скрыть провалы глаз, посмотрел в разбитое зеркало и пошел на кухню. Там он открыл окно, оседлал веник и вылетел во двор.
"У меня тело Грея, а он ведь сам говорил, что его тело против этого. Может, поэтому я воспринимаю все это так одиозно. Надо посмотреть — смогу ли я как-нибудь изменить ход событий", — решил он.
Набирая высоту, Эл чуть не выронил банку с мозгами.
— Черт! — выругался он. — Люди стали слишком уязвимы.
Новая ступень, внезапный бешеный прыжок вверх. Я бы ничего не делал, думал Эл, ничего — только сидел бы радостный, как идиот, но я вижу множество вариантов гибели этого мира и страх гложет меня. Увидеть бы Грея... Настоящего. Хотелось бы услышать, что он думает об этом. Впрочем, я и сам вижу — города опустели, мозги повылазили — все потеряно... Для прошлого. Может быть, этот мир и не исчезнет, но я думаю, что если сбылась первая половина греевского предсказания, то, скорее всего, сбудется и вторая.
Он взлетел повыше — город стал виден как на ладони. Полная луна спокойно лила мягкий белый свет на землю и при этом свете Эл отрешенно рассматривал осиротевшие дома.
Наступило утро, а он все не сбавлял темпа и вскоре в лучах восходящего солнца он увидел двух ворон, летящих невдалеке. Эл сразу понял: они разумны, ведь до этого он не видел никаких животных, за исключением двух совершенно неизвестных ему тварей.
— Эй, вороны! — закричал он. Те пошли на снижение. Они сели где-то на небольшой поляне леса и стали поджидать Эла. Когда он подлетел к ним и приземлился рядом, одна из ворон тут же спросила:
— Ты что, псих?
— Я тебе покажу психа! — сердито ответил Эл. — Если ты ворона, то сиди и не выпендривайся.
— Да ты и кретин к тому же, — заключила она же. — Мы в этих телах сюда прилетели для удобства — мозги не нужно носить с собой, а ты-то, дурачок, чего на венике летаешь?
"А действительно, зачем?" — подумал Эл и, вытащив его у себя из-под ног, зашвырнул в кусты.
— Вороны, — невозмутимо спросил он. — Где все люди?
— Ох-ох-ох! — тяжело вздохнула вторая ворона. — Уже третий дурачок за время нашего путешествия. Мне надоело объяснять... Естественный отбор не выдержали, большая часть передохла. Что-то в них застопорило — и наизнанку вывернуло; ну, еще парочка стычек между людьми... тысяч пятнадцать, кажется, еще есть. Хотя чем черт не шутит.
— Неизбежный вопрос: где трупы? — вмешалась первая ворона. — Отвечаю: летят на кремацию к Солнцу. Ты нас испардонь, мы спешим. — и расправив крылья, она поднялась в воздух.
— Подождите, — взмолился Эл. — Где наш... главный?
— Лети за нами, покажем, — милостиво отозвалась вторая птица.
— Ага, — быстро произнес Эл и, подняв руки, попытался взлететь, но подпрыгнув, он тут же растянулся на траве. Ворона громко каркнула.
— Это мы так смеемся, — пояснила она. — Во-первых, ты забыл на земле свои мозги, а во-вторых, лети лучше на своем венике.
— Но глаза... они в банке, а я вижу отсюда! — он указал на свои глазницы.
— Так и должно быть, — одобряюще ответила ворона. — Человек развивается, а иначе — умирает. Полетели, мы действительно спешим.
* * *
Их взорам открылась грандиозная куча, состоящая из различных предметов обихода. На ее верхушке стояло миниатюрное подобие средневекового замка.
— Это что за сумасшедший такое сделал? — спросил Эл.
— Тебе не нравится? — переспросила первая ворона.
— А ведь сюда мы тебя и ведем, — добавила вторая.
— Вы хотите сказать, что он живет здесь?
— Вот именно. Давай, — последовал ответ, и обе вороны полетели прочь, набирая скорость не свойственную птицам.
Эл направил веник к входу в замок и, влетев в распахнутые ворота, сел на каменный пол. Его взору открылся низкий, сырой коридор, освещенный горящими факелами, крепящимися на стенах, Эл явственно слышал завывание ветра в коридоре. Далее коридор раздваивался; из левого ответвления вышел закованный в доспехи средневековый рыцарь, громыхая так, как будто доспехи были внутри пусты (скорее всего, так оно и было).
— Кто? — грозно прогудело в доспехах.
— Я к правителю, — робко ответил Эл.
— За мною, — небрежно бросил рыцарь и, обернувшись, пошел по коридору. Он повернул направо и очень скоро привел Эла в ярко освещенную электрическим светом комнату. Она была обставлена как кухня: выложенные кафелем стены, холодильник в углу, газовая плита рядом, мойка и стеллажи. Посреди стоял стол, за ним сидел толстый пожилой мужчина и ел пиццу. Увидев Эла, он отодвинул от себя блюдо.
— Чем могу служить? — осведомился он.
— Вы и есть правитель? — спросил Эл.
— Да, но я, скорее пастух стада тупорылых овец. Люди перестали быть людьми, они больше не живут — они существуют.
— Неужели? — удивился Эл.
— Я говорю правду, — он сделал знак доспехам и те, громыхая, вышли в коридор.
— Если не возражаете, — сказал Эл. — У меня к вам множество вопросов.
— Я заметил, вы остались человеком, насколько это возможно, и нам нужно объединиться. Вместе с другими, такими как мы. Задавайте свои вопросы.
— Кто или что вызвало все это?
— А вот на счет этого не надо, — сказал тот вставая. — На это я отвечать не буду, — он взял со стола банку со своими мозгами. — Я сейчас вернусь. Меня зовут Рэй. Доставайте пока водку из холодильника.
Когда тот вышел, Эл механически подошел к холодильнику и открыл его. Он был заполнен всякой всячиной, а на верхней полке стояли в ряд банки с мозгами. Одни из них были его. Они смотрели на него крепящимися к ним глазами довольно-таки, как показалось Элу, враждебно. Он поставил греевские мозги на пол и достал свои.
— Хо! — глухо воскликнул вернувшийся Рэй. — Поставь на место. Где это видано, чтобы кто-то, кроме меня, обладал родными мозгами!
Следующие свои действия Эл не контролировал. Он подскочил к Рэю и молниеносным движением ноги выбил банку из его рук и, когда она упала на пол и разбилась, притоптал забившийся в судорогах комок нервов. Рэй упал как подкошенный и больше не шевелился.
Эл присел на корточки, обнял банку с родными мозгами, как безумный повторял "Мои... мои... мои...", злорадно смеялся и целовал запотевшее стекло. Быстрый топот железных ног по полу заставил его обернутся. Доспехи уже стояли у холодильника, как раз там, где Эл оставил греевский мозг. Они встали на колени перед этим мозгом и зло произнесли:
— Ты меня убил! — затем железная рука тяжело опустилась на хрупкую банку.
